«В России не осудят за алкоголь и сигареты, но осудят за аниме». Алый Зверь – о сгоревшем доме и Петре Яне

«В три часа ночи мы проснулись от того, что горела крыша»
— Вы росли в деревне, в Тверской области. Как там оказались ваши родители?

— Во времена первой чеченской войны мои родители и братья, а также сёстры моего отца переехали в деревню Ульянино Краснохолмского района в 180 км от Твери. Там я рос до 13 лет, пока в декабре 2009 года не сгорел наш дом. Как и все деревенские ребята, я там интересно проводил время. Кто-то играл во что-то, кто-то бегал, а я любил ходить в библиотеку и читать книжки.

— Из-за чего сгорел ваш дом?

— В три часа ночи мы проснулись от того, что горела крыша. У меня остались воспоминания: крики, бегающие люди, паника. После этого пожара мой отец решил переехать в городок Красный Холм, где я проучился два года и начал заниматься спортом. Сначала ходил в качалку, где начал формировать из своих жиров мышцы и кубики. Мы сами занимались с железом без тренеров и профессионального подхода. Мне эта работа давалась легко, потому что с детства я был знаком с физическим трудом. После этого я перебрался уже в Тверь, где начал заниматься в секции ушу-саньда под руководством Сергея Вазгеновича Амбарцумова. За два года занятий я выполнил норматив мастера спорта и стал серебряным призёром чемпионата России. Попутно я участвовал в соревнованиях по смежным видам спорта: кикбоксингу и панкратиону. В первый год занятий у меня получалось не очень, но потом появились результаты.

— Какой самый памятный момент был с тех юношеских соревнований?

— Как меня дисквалифицировали на соревнованиях по кикбоксингу. Там же запрещены броски и проходы в ноги, в отличие от ушу-саньда, а я это делал. Вообще, природное упорство мне помогло преодолеть себя, хотя поначалу не всё получалось. Занимался я при экономическом колледже, в который поступил, но вскоре тренировки стали для меня важнее самих занятий. Я ходил туда именно тренироваться, а учёба в колледже была моим прикрытием для этого. Так и прошло моё становление как бойца. Я любил для себя вызовы в лице сильных соперников. Например, появлялся такой в кикбоксинге, и я шёл в этот вид спорта. Поверив в себя, старался проявить себя в панкратионе и ММА.

— В ММА вы были полуфиналистом Гран-при ACВ Young Eagles. Почему дальше не стали выступать в этой организации?

— Я попал в Гран-при в 70 кг. При этом у меня был постоянный недовес, потому что я был очень маленьким для легковеса. Но я решил попробовать свои силы и выиграл там первые три боя по очкам, но при этом в каждом бою делал один-два нокдауна. Соперники мои были намного крупнее, потому что они уже набрались опыта весогонки, который пришёл к нам от зарубежных бойцов. Я же делал акцент на удары, скорость и хорошую реакцию. Эти бои даже не вошли в мой рекорд на Sherdog, потому что они были полузакрытыми. Там даже не было камер. Последний бой я проиграл, хоть он и был равным. Но тот парень был для них интереснее, потому что у него был рекорд без поражений и он был помоложе. От меня тогда и не исходило особой энергетики, что я пойду дальше и буду покорять все вершины.

«Люди постоянно матерились и думали, как выпить и провести время с женщинами»
— Вам что-то мешало полностью сосредоточиться на спорте?

— Да, на меня сильно давил финансовый вопрос. Были нужны деньги. Поэтому я решил на несколько лет оставить бойцовский спорт.

— От АСВ у вас были ещё предложения?

— Было предложение ещё раз подраться, но я отказался. Я понимал, что будет то же самое. Хороших денег я не получу, а перебиваться мелкими заработками – это не моё. Поэтому я решил уйти сам. Это было нелегко, потому что я хотел быть в спорте и постоянно конкурировать с людьми. Когда я видел, как дерутся парни, которых я побеждал, у меня появлялось чувство зависти. Я думал, что раз парень, которого я победил, двигается дальше, то и я бы мог. Этот факт придавал мне мотивации. Я понимал, что могу в любой момент вернуться и снова побеждать. Я всегда горел, хотел драться, выступать, чтобы были кровь и мясо, и всё было круто. Поэтому понимал, что всё равно вернусь.

— В то время вас приглашали тренироваться в чеченских клубах?

— Я и тренировался в клубе «Беркут». Тогда это был один из лучших чеченских клубов, где были очень чёткие спортсмены. Многие спортсмены оттуда не стали топовыми только потому, что у них остро стоял финансовый вопрос. Они были настолько конкурентоспособны, что мне было страшно. Я понимал, что они могли бы стать чемпионами, если бы не вопрос денег. Это было с 2015 по 2018 год, когда я закончил тренироваться. В наше время клуб «Беркут» уже не существует, а лучшие бойцы его перешли в клуб «Ахмат». В «Беркуте» прошли лучшие годы моей спортивной карьеры. Там были сильные тренеры, особенно по боксу. Они умели подстраиваться под каждого спортсмена и понимали, кому и что нужно делать. Скорее подстраивали себя под стиль бойца и были при этом очень отзывчивыми и добрыми и умели хорошо мотивировать.

— Что заставило вас возобновить карьеру?

— Я год с лишним отработал в одной организации, но быстро понял, что это не моё. Люди там постоянно думали о том, как бы выпить и с женщинами провести время, постоянно матерились и друг друга обсуждали. Это меня настолько угнетало, что я не мог там находиться. Меня раздражала не столько сама работа, сколько окружение, поэтому я решил вернуться в спорт. Стал снова драться на турнирах по ММА, но в любителях. Там тоже дрались многие профессионалы. Я выступал и в панкратионе, и в рукопашном бое. Первые бои я выигрывал и вообще чувствовал себя более уверенно, потому что всё, что я мог потерять, я уже потерял. Кроме того, если раньше я старался выигрывать тактически, то теперь стал вырубать соперников одного за другим. Кроме того, за это время я набрал вес и весил уже не 73, а 93-95 кг. Было много и лишнего веса.

— Как вы оказались в кулачных боях и в Top Dog?

— Я понимал, что на любительских соревнованиях хорошо не заработаешь, и мне нужна медийность. Я подал заявку в Top Dog. Мне хотелось рискнуть и драться с реально опасными соперниками. Первый шанс мне выпал на турнире Top Dog 11 в бою с Владом Кошелем по прозвищу «Мидас». Мы с ним хорошо зарубились, и тогда люди узнали, что есть такой «Алый Зверь» Суламбек Шахгириев, который не любит разговаривать, а любит драться и ещё раз драться.

«Пока я стою на ногах, буду трепыхаться и оказывать сопротивление»
— Ваше прозвище связано с увлечением аниме?

— Да, мне очень понравился этот персонаж, который не суетился, постоянно тренировался и совершенствовался и в конце концов стал непобедимым «Алым Зверем», а потом умер. Мне очень понравилась эта идея. К тому же мне подходит это прозвище. Даже если бой не особо зрелищный, я завершаю его весь в крови.

— Вы давно увлекаетесь аниме?

— Лет с 12-13, когда я в первый раз увидел анимацию по телевизору. Мне было очень интересно, как там передаются эмоции, не как у актёров в фильме, которые то недоигрывают, то переигрывают, а более по-живому. За это я и обожаю анимацию. Но я не навязываю её людям, не кричу на каждом углу, что её смотрю, не фанатею, а просто таким образом снимаю напряжение и стресс. У нас в обществе очень странное отношение к увлечениям людей. Тебя не осудят, если ты пьёшь алкоголь, куришь сигареты, встречаешься с чужими женщинами, но осудят, если ты смотришь аниме. Такая странная в России идеология.

— Самый яркий ваш бой, несмотря на поражение, был с «Кратосом» (Сергеем Калининым, –прим. редакции). Вы были готовы продолжать его и после остановки врачом из-за травмы. Сейчас осталось чувство недосказанности и желание провести реванш?

— Конечно, я хотел бы с большим удовольствием провести реванш. Я в принципе всегда готов к любому бою, а к реваншу с двойным удовольствием. Мне бы хотелось внести некоторые поправки, поработать над ошибками, но поражение я воспринял спокойно. Такое бывает, что бой заканчивается не в твою пользу. Бой остановили врачи, но я не сдался и не чувствую себя сломленным. Пока соперник мне не нанесёт жестокий урон, от которого я не смогу стоять на ногах, я буду трепыхаться, драться и оказывать сопротивление. В этом моя идеология. Может быть, в глазах людей я из-за этого выгляжу диким, глупым и не следящим за своим здоровьем бойцом. Где-то я жалею об этом поражении, где-то нет, но если бы у меня была возможность, я бы дрался дальше без сомнения.

— Что за конфликт произошёл у одного из ваших угловых с «Кратосом». Сергей говорил, что он ему угрожал?

— Это была ерунда полная, эмоции. У нас в углу не было ни одного человека, который бы сидел или просто имел приводы в полицию. Просто парень сказал что-то на эмоциях, а все сразу заговорили, что кавказцы снова свою натуру показывают. Ребята видели меня, были на эмоциях раздосадованы, но никто из них не желал где-то встретить Сергея и попытаться с ним разобраться. Ни у кого из нас на такое не хватило бы ума. Если бы мы такое попытались сделать, это было бы хуже, чем если бы я ударил его после гонга. После этого инцидента я попросил свою команду никогда и никак не вмешиваться в мои бои: ни словесно, ни физически. С Сергеем у нас нет никаких конфликтов и старых обид, только спортивный интерес с моей стороны. Я бы хотел с ним снова потренироваться, после того как пройду лагерь хорошей подготовки. А этот конфликт был настолько несерьёзным, что я даже забыл о нём. В моей памяти от этого боя больше осталось, как долго я ждал скорую.

«Перед вторым боем со Стерлингом Петр Ян зазнался и поймал звезду»
— Вы очень грамотно и сосредоточено провели бой с Артуром Свиридовым, хорошо перекрывая руками лицо и нанося много ударов по корпусу. Это результат работы над ошибками в бою с «Кратосом»?

— Я стал действовать более аккуратно в защите. Кто-то говорит, что это плохо, что «Алый Зверь» изменил стиль боя, а кто-то считает, что это хорошо. Я просто не хочу лишние разы получать по голове. К тому же соперник очень сильно сушил бой. Он уходил от разменов, где-то наносил один удар, где-то вовсе не бил. Я старался ограничить его подвижность, поэтому первые два раунда отработал активно через корпус, а в третьем уже атаковал как хотел и через корпус, и через голову. Но он был слишком пассивен в этом бою.

— Мне новый стиль понравился больше и чем-то даже напомнил стиль Петра Яна. Как относитесь к этому бойцу?

— Пётр Ян – это хорошая эволюция российских ММА, это первый российский боец, который не пытался выиграть любой ценой, не был скован в бою, а начал разносить всех направо и налево. Он большой молодец, потому что бьёт руками и ногами, борет борцов и разбивает ударников. Он действительно хорош, но во втором бою со Стерлингом, мне кажется, немного зазнался. Вместо того чтобы тренировать борьбу и делать ударку ещё лучше, он расслабился и думал, что во втором бою победить Стерлинга будет легче, чем в первом, а соперник работал над его стилем. Результат все видели и поняли, что Пётр поймал звезду. Теперь же даже О'Мэлли верит, что сможет ему что-то сделать.

— А он может?

— Нет. Даже Стерлинг ему ничего не сделал. Но в равном бою Яну было сложно победить. Тогда уже активизировались санкции против России, и он по сути дрался на территории врага. В такой ситуации надо было побеждать убедительно. Но Петра сильно расслабила излишняя медийность. Из него сделали героя, простого провинциального парня, который всех бьёт, и он сам примерил на себя эту корону и поверил в этот образ. Но сейчас для него время сделать выводы. Этого кучерявого пуделя он должен уничтожить, потому что он Пётр Ян, а Шон О'Мэлли и сам понимает, что он всего лишь Шон О'Мэлли и не готов ещё к таким соперникам. Петру нужно просто вспомнить, как он добирался до верхушек UFC и повторить этот путь снова.